Как люди обрели язык часть 4 Как люди обрели язык: одна из главных в мире загадок

Как люди обрели язык часть 4

Как люди обрели язык:

одна из главных в мире загадок

А что если это случайность?

Остается лишь вопрос верификации получаемых результатов. Не являются ли все эти реконструкции слишком гипотетическими? Ведь речь идет уже о масштабе более десятка тысяч лет, и языки, лежащие в основе макросемей, пытаются изучать не на базе известных языков, а на основе других, также реконструированных. На это можно ответить, что инструментарий верификации существует, и хотя в лингвистике, конечно же, никогда не утихнут споры о точности той или иной реконструкции, компаративисты вполне могут предъявить убедительные аргументы в пользу своей точки зрения. Главным доказательством родства языков являются регулярные звуковые соответствия в области наиболее устойчивой (так называемой базисной) лексики. При взгляде на близкородственный язык типа украинского или польского такие соответствия легко увидит даже неспециалист, и даже не только в базисной лексике. Родство русского и английского, относящихся к ветвям индоевропейского древа, которые разделились около 6000 лет назад, уже неочевидно и требует научных обоснований: те слова, которые звучат похоже, скорее всего, окажутся случайными совпадениями или заимствованиями. Но если посмотреть внимательнее, можно заметить, например, что английскому th в русском всегда соответствует «т»: mother — мать, brother — брат, устаревшее thou — ты…

Развитие человеческой речи было бы невозможно без целого ряда психологических предпосылок. Например, человеку оченьхочется слышать понимаемую речь. В результате он способен услышать ее в чем угодно. Птица чечевица издаёт свист, а человеку слышится «Витю видел?». Перепелка в поле зовет «Подь полоть!». Ребенок слышит поток слов, издаваемых матерью, и, ещё не зная, что они значат, тем не менее уже понимает, что этот шум принципиально отличается от шума дождя или шелеста листьев. И малыш отвечает маме тоже каким-то потоком звуков, тем, который он на данный момент способен произвести. Именно поэтому дети легко учат родной язык — их не надо дрессировать, награждая за каждое правильное слово. Ребенок хочет общаться — и довольно быстро усваивает, что мама на абстрактное «вя» отзывается хуже, чем на что-нибудь, более похожее на слово.

Кроме того, человеку очень хочется понять, что имел в виду другой. Настолько хочется, что если даже собеседник оговорился, человек его всё равно поймет. Человеку свойственна кооперативность во взаимоотношениях с другими людьми, причем в том, что касается системы общения, она выведена на подсознательный уровень: мы подлаживаемся под собеседника совершенно неосознанно. Если собеседник назовет какой-то объект, скажем, не «ручкой», а «держалкой», мы, скорее всего, повторим за ним этот термин, когда заговорим о том же самом предмете. Этот эффект можно было наблюдать в те времена, когда СМС еще были на латинице. Если человек получал письмо, где, например, звук «ш» передавался не той комбинацией латинских букв, к которой он привык (например sh), а другим способом («6», «W»), то в ответе этот звук вероятнее всего кодировался так же, как у собеседника. Подобные глубинные механизмы прочно вшиты в наши сегодняшние речевые привычки, мы их даже не замечаем.

У русского с японским нет, казалось бы, совсем ничего общего. Кому может прийти в голову, что русский глагол «быть» и японский «иру» («быть» в применении к живому существу) являются родственными словами? Однако в реконструированном праиндоевропейском за смысл «быть» отвечает, в частности, корень «бхуу-" (с долгим «у»), а в праалтайском (предке тюркских, монгольских, тунгусо-манчжурских, а также корейского и японского языков) это же значение отводится корню «буи-". Эти два корня уже очень похожи (особенно если учесть, что праиндоевропейским звонким придыхательным всегда соответствуют алтайские звонкие, а сочетания типа «уи» были в праиндоевропейском невозможны). Таким образом, мы видим, что за тысячелетия раздельного развития слова с одинаковым корнем изменились до неузнаваемости. Поэтому в качестве доказательства возможного родства отдаленно родственных языков компаративисты ищут не буквальные совпадения (они как раз, скорее всего, укажут на заимствование, а не на родство), а устойчиво повторяющиеся звуковые соответствия у корней со схожим значением. Например, если в одном языке звук «т» всегда соответствует звуку «к», а «х» всегда соответствует «с», то это серьезный аргумент в пользу того, что мы имеем дело с родственными языками и что на их основе можно попытаться реконструировать язык-предок. И сопоставлять надо не современные языки, а хорошо реконструированные праязыки — они меньше успели измениться.

Единственное, что можно использовать в качестве контраргумента против гипотезы о родстве данных языков, это предположение о случайном характере выявленных параллелей. Однако для оценки такой вероятности существуют математические методы, и при накоплении достаточного материала гипотезу о случайном появлении параллелей можно легко отвергнуть. Таким образом, наряду с астрофизикой, изучающей излучение, пришедшее к нам чуть ли не со времен Большого взрыва, лингвистика также постепенно учится заглядывать в отдаленное прошлое человеческого языка, которое не оставило по себе следа ни на глиняных табличках, ни в памяти человечества.

Отредактировал Мерзляков Н

Источник https://www.popmech.ru/science/13261-kak-lyudi-obreli-yazyk/